My broken road leads to you (Фаберри, агнст/романс), глава 3
Глава 3
Как можно любить и в то же время ненавидеть одного и того же человека? Сложно объяснить, но этого Квинн хлебнула сполна. От этого иногда хотелось лезть на стены и выть раненым зверем, понимая, что ничего изменить нельзя. Может быть, это и была ее расплата за все прегрешения - быть беременной в 16 лет? Если бы она хоть была без ума от Пака, может быть, это было бы легче пережить. Но нет же, ей нужно было умудриться вляпаться в это дерьмо по самые уши. Переспать с Паком, врать каждый день Финну и, стиснув зубы, молча смотреть, как Рейчел поедает глазами бойфренда Квинн - в этом аду она жила каждый день. А больше всего блондинку бесило то, что Рейчел даже не замечала того. что все, что случилось с Квинн - было ее виной. Ведь если біы она не заигрывала с Финном, Квинн никогда бы не напилась и не переспала бы с Паком. А вдобавок ко всему, из-за одной ошибки и доверчивости, Квинн теперь должна была стать мамой. Сделать аборт она не смогла бы. Не посмела бы. Убить зарождающуюся в ней жизнь, даже если так будет проще, она не может. Даже если это будет значит, что до конца жизни в Лиме на нее будут показывать пальцем и кричать вслед "малолетняя шлюха", Поэтому Квинн решила, что роль счастливого отца семейства отойдет к Финну. Несмотря на заигрывания с Рейчел, он, видимо, любил Квинн, а это уже было хоть что-то. По крайней мере, его излишняя доверчивость, иногда даже граничащая с глупостью, делали его иногда даже милым, и с этим Квинн вполне могла смириться. Ну не на Пака же ей рассчитывать? Тем более , что Квинн его тоже теперь ненавидела. Ненавидела за то, что по его милости ее теперь тошнит каждое утро, а потом она сходит с ума от сумасшедшего голода. Ненавидела за то. что теперь она не могла смотреть в глаза Финну без чувства вины. И, самое главное, она ненавидела Пака за то, что он ее не остановил... Не увидел, не узнал и не понял, что он был лишь заменой для той, которая ходит с ангельским видом и даже не подозревает, что она - главная причина того, что жизнь Квинн Фабре превратилась в дешевую мелодраму.И все равно, даже тогда, она не в состоянии была забыть о ней.
Да, Квинн ненавидела и одновременно любила Рейчел. Эта взрывная смесь эмоций выводила ее из себя, и иногда девушка даже приветствовала это безумие. Может быть, еще пару шагов в сторону этой заманчивой бездны - и она потеряет рассудок, а значит, больше не будет изматывающих бессоницей и сладострастными фантазиями ночей, медленно сводящих ее с ума? Ведь тогда она не будет чувствовать острых уколов боли в сердце каждый раз, натыкаясь на полный обожания взгляд Рейчел, устремленный на Финна.
И только когда она впервые почувствовала, как внутри нее шевелится ее ребенок, ее плоть и кровь, Квинн очнулась от дурмана. У нее будет дочь, и она уже любила ее каждой клеточкой своего тела. Она обязана дать своей девочке самое лучшее - семью, дом и покой. А значит, сходящая с ума по знойной брюнетке Квинн Фабре должна перестать существовать. Не будет больше влюбленной дурочки, не знающей, как проявить свои чувства и наивно верящей в хэппи-энды. Будет лишь безжалостная сучка, капитан команды чирлидеров Квинн Люси Фабре, которая выйдет замуж и проживет долгую, но счастливую (а правда ли счастливую?!) жизнь рядом с Финном Хадсоном! Она вычеркнет, удалит из свой жизни, из своего сердца эту занозу, которая не дает ей спокойно жить. Но если бы она могла это сделать!
- Что с тобой происходит? - спрашивал Финн, наталкиваясь на ледяное выражение зеленых глаз блондинки, провожающей недобрым взглядом новоиспеченную парочку Пака и Рейчел.
Что она могла ему ответить? Что не знает, как ей смириться с тем, что пока она играет в счастливую парочку с Финном, это Пак запускает руку в каштановые локоны Рейчел и целует ее пухлые губы, проводя рукой по смуглой и такой гладкой коже? Что она отчаянно хотела бы оказаться на его месте хоть на минуту, чтобы почувствовать такой манящий запах духов Рейчел, чтобы иметь возможность хоть на мгновение приникнуть к ее губам, чтобы попробовать ее на вкус, раствориться и навечно потеряться в ней без остатка? Ей хотелось бы выцеловывать каждый миллиметр тела Рейчел до тех пор, пока она не забудет всех этих мальчишек и не поймет, что ей нужна только Квинн.
И именно теперь Берри захотелось поиграть в благородство и быть такой ласковой с ней! Как ей смириться с тем, что эта маленькая брюнетка уже давно стала неотъемлемой частью Квинн?
Слава Богу, что Паклберри протянуло лишь неделю, и теперь Рейчел, как и прежде, бросала влюбленные взгляды на Финна и старалась быть рядом с квотербеком, а значит и с ней, все свое время. "Хоть что-то в этом было хорошее!" - думала измотанная ревностью блондинка. Даже то, что ее родители отвернулись от нее и выгнали из дома, не так сильно пугало Квинн, как то, что она все равно не могла перестать думать, мечтать, грезить наяву о Рейчел и каждую минуту терзаться от ревности. Снова и снова все повторялось по кругу каждый день, заставляя все больше девушку запутываться в паутине лжи самой себе о своих чувствах к неуемной диве.
Она была даже благодарна Рейчел за то, что у нее хватило духу рассказать правду Финну.Разорвать эту бесконечную цепочку вранья и недоверия, разочарования и обиды, любви, ненависти и ревности Пусть так. Пусть все знают, какой дрянью оказалась Квинн. Пусть лучше она будет чувствовать вину и стыд при взгляде на Финна, вину перед Паком, за то, что его всегда будет недостаточно для нее и для ее дочери, чем чувствовать себя практически парализованной и эмоционально опустошенной при взгляде на Рейчел, в чьих глазах плескалась жалость к беременной блондинке. Ей не нужно сочувствие или дружеское участие, ей не нужна эта пародия на семью. Ей не нужна жалость Рейчел. Тех, кого жалеют - не любят. Именно так всегда думала Квинн. И все больше и больше озлоблялась на весь белый мир.
Она надеялась, что со временем ей станет легче. Проще. Определенней. Она каждый день молилась Богу, чтобы тот дал ей терпения и выдержки перенести все это. А тот, как в насмешку, ткнул ей в лицо Джесси Сент-Джеймса, новую любовь Рейчел.
Ее тошнило от Сент-Берри, как их называли в клубе. Этого нельзя было списать на беременность.И хотя она знала, что Джесси никто из хора не любит, но от этого легче не становилось. Когда волна слухов о том, что Рейчел переспала с ним, докатилась от Квинн, она подумала, что вот и настал предел ее безумию. Разве может выдержать столько боли и разочарования, неразделенной любви и горечи одно сердце? Ведь должна же быть какая-то грань, перейдя за которую, можно перестать любить и ненавидеть, или вообще что-либо чувствовать!
Переселившись к Мерседес, Квинн начала хоть чуточку оживать. Молчаливая поддержка темнокожей девушки, которая, может быть, и не ведала всех страстей, которые бродили в душе Квинн, многое значила. Появление Шелби даже немного сблизило будущую маму и Рейчел. По крайней мере, теперь у блондинки было оправдание перед самой собой за то, как она стремилась все время проводить с Берри, несмотря на все обещания, данные самой себе в тишине спальни.
Предательство Джесси ее не удивило. Ей было на это наплевать. Зато ее буквально корежило изнутри при воспоминании о Рейчел, в глазах которой блестели слезы. Ей хотелось бы иметь силы впиться железной хваткой в горло Джесси, чтобы выдавить из него судорожный вздох и переполненный паникой и виной взгляд, растереть, размазать его по грязному кафелю так, как будто его никогда не существовало. Как он посмел обидеть Рейчел? Забросать ее яйцами, унизив ее до такой степени, что та даже несколько дней не появлялась в школе?
Еще до начала Региональных, Квинн знала, что они проиграют. Не потому, что они были хуже "Вокального Адреналина", а потому, что несмотря на командный дух, каждый варился в своем собственном соку, переживая всевозможные драмыі подросткового периода. Рождение Бет стало той пощечиной, которая пробудила Квинн от ее навязчивой, сводящей с ума одержимости Рейчел, которая по-прежнему не замечала безответных чувств Квинн. Сейчас это крохотное создание, лежащее в ее руках, хоть на долю секунду любило ее так, как никто и никогда не любил Квинн Фабре. Она чувствовала это сердцем. Она знала это. И наверное, стоило прожить все эти месяцы в своем личном аду, сгорая заживо каждый день, подвергаться насмешкам со стороны тех, кто раньше даже боялся поднять на нее взгляд, лишь бы хоть на мгновение взглянуть в невинные голубые, но обещающие стать такими же зелеными, как и у ее матери, глазенки Бет. Она даже на каких-то пару минут любила Пака. Просто за то, что благодаря ему в ее жизни случилось такое чудо, как эта крохотная малышка, укутанная в розовое одеяльце. Ее безусловное счастье длилось пять минут, а потом бездна вечного ада снова разверзлась под ее ногами. Как, ну скажите ей, как она теперь сможет отдать свою девочку кому-то чужому? Как она сможет жить дальше, зная , что она никогда не будет петь колыбельные, получать от ее дочурки открытки на день Матери, делиться первыми секретами про мальчишек с Бэт? Да, она знала, что поступала правильно. Она каждую минуту уверяла себя саму, что так будет лучше для Бет. Другие, взрослые, ответственные люди смогут дать ее девочке уютный дом, обеспеченную жизнь ни в чем не нуждающегося ребенка. Ее маленькое солнышко сможет спасти от бездны отчаяния кого-то еще. Потому что Квинн знала, что несмотря на всю свою любовь к дочери, она не сможет стать для нее той матерью, которая ей была нужна. Потому что Квинн еще сама не знала, чего она хочет в своей жизни. Потому что все, что она знала - безответная любовь, отравленная ревностью и невозможностью быть рядом с любимым человеком.Разве этому она будет учить свою дочь? Нет, это было правильно - отдать свою малышку на удочерение. Так будет лучше для нее, и не важно, что при этом сердце Квинн разбилось на тысячи мелких осколков.
То, что Шелби удочерила Бет, только еще больше связало Квинн и Рейчел неразрывными узами. И может быть, может быть, именно тогда в сердце Квинн стала оживать надежда, что пусть не в качестве любимой, но хотя бы в качестве подруги, Рейчел сможет быть в ее жизни. Ей было достаточно даже этой малости, по крайней мере, на сейчас.